От издателей к читателям

Издательство "Пупкин и микроба" приветствует всех сюда пришедших.
Предлагаем вашему вниманию Выпуск 095 из серии "Библиограф - русские авторы."

Уважаемые мамзельки, мадамки и ихние мужики - вы пришли на офигительно полезный сайт про книжки. Книжки русских, советских и антисоветских поэтов, драматургов, писателей и всех кто таковым себя почему-то считал (пусть и с ошибками).
Здесь публикуются фрагменты ихних творений. Cсылки для бесплатного скачивания полных версий представленных книг располагаются в начале каждой главы

Глава 189. Панаско Е. - Пантелеев А.

В этой главе опубликовано

Панкеева Оксана - Судьба Короля

Почтенный мэтр Истран, придворный маг королевского дома Ортана, не любил гадания. Вернее сказать, он вообще крайне редко прибегал к подобному способу прояснения ситуаций – предсказания и ясновидение не относились к числу умений, которыми старый чародей мог бы блеснуть перед коллегами.

Но иногда на него всетаки находило настроение раскинуть потрепанную колоду, чудом, сохранившуюся еще со времен ученичества. Это странное желание посещало почтенного мэтра в те редкие минуты, когда он чувствовал – чтото идет не так, но облечь свои смутные сомнения в более внятную форму не получалось. Как раз в последние дни придворного мага преследовало неясное ощущение если не опасности, то, по крайней мере, крупных неприятностей.
В тот вечер двадцать восьмого дня Сиреневой луны мэтр Истран должен был сопровождать своего короля на официальную встречу с дракономизгнанником, которому его величество пообещал убежище и защиту. Мэтр Силантий, драконовед и переводчик, собирался переместить нового необычного подданного телепортом, но почемуто запаздывал – либо возникли трудности с размерами объекта, либо старый маг просто перепутал время, что с ним случалось.

Его величество Шеллар III высказал недовольство неорганизованностью некоторых господ и тут же нашел себе какоето занятие. А придворный маг, намереваясь последовать его примеру, вдруг опять подумал о своих сомнениях и решил попробовать раскинуть карты, раз уж другие методы ничего не проясняют.
Итак, будущее настоящее… Существо и заклинание вытаскиваются наугад из колоды и выкладываются в центр. МастерВор. Обычно обозначает собрата по классу, достигшего высокого положения. Простая карта, без особых нюансов.

И толкуется просто: сегодня на встрече с коллегами обязательно всплывает в разговоре его величество Шеллар III. Совершенно верно, кто же еще? Никакое безобразие без него не обходится.
Этого короля можно считать самым трудным воспитанником придворного мага за последние сто лет. Ребенок, от рождения лишенный человеческих чувств, будучи наделенным выдающимся умом и неукротимой жаждой познания, доставлял больше хлопот, чем все его кузены вместе взятые.

С годами легче не стало. Хотя принц, а впоследствии король, научился почти всему, чего ему недодала природа, чувства свои он все равно предпочитал скрывать. К примеру, признание в любви из него невозможно было выдавить ни при каких обстоятельствах.

Шеллар почемуто упорно считал, что с его внешностью не стоит рассчитывать на взаимность, а безответная любовь принижала его достоинство. Просто удивительно, как у его величества хватило духу сделать предложение баронессе Арманди?

Наверное, только потому, что, поклялся жениться. Иначе до сих пор ходил бы и молча вздыхал. А ведь любит король одноглазую воительницу искренне и всерьез. Иначе не бросился бы заслонять собой от брошенного на их свадьбе отравленного дротика.

Скорей всего именно этот вопрос и беспокоит коллег. Это можно проверить второй картой – заклинанием. Дыхание Жизни – возвращает отыгранную карту из отбоя в колоду.

Ну вот, все правильно, желают знать коллеги, как вышло, что король жив, хотя по всем законам природы отравленный дротик должен был свести его в могилу. Придется заранее подумать над приемлемым объяснением.

Не рассказывать же им правду… Слева посередине выкладывается ближайшее прошлое. Так и думал, выпала картаперевертыш – Двуликий Шут. Точно, не врут старые карты. Параметры атаки и защиты меняются местами

Глава 190. Панфилов В. - Патрацкая Н.

В этой главе опубликовано

Пантелеев Леонид - Часы

С Петькой Валетом случай вышел.
Гулял Петька раз по базару и разные мысли думал. И было Петьке обидно и грустно: есть хотелось и не было денег даже колбасных обрезков купить.
И негде было достать.
А есть хотелось ужасно.
Попробовал Петька гирю украсть. Но гирю украсть ему не позволили. Гирей стукнули Петьку слегка по затылку.
Пошел Петька дальше.
Попробовал кадку украсть. И с кадкой попался. Кадку оставил и дальше пошел.
И вдруг видит бабу. Толстая баба стоит на углу и торгует пампушками. И пампушки в ее решете — румяные, пышные, дым от пампушек идет.
Задрожал Петька и подошел ближе. И ничего особенного не сделал, только взял пампушку, понюхал и положил в карман. И даже обидного ничего не сказал той бабе, а повернулся и тихо, спокойно пошел прочь.
А баба за ним. Баба шуметь стала и хвататься за Петькины плечи. Баба кричать стала:
— Вор! Отдай пампушку!
— Какую пампушку? — спросил Петька и дальше пошел.
Но тут уж толпа поднаперла. Ктото Петьку за глотку схватил, ктото коленкой сзади ударил, повалили, намяли бока. И огромной толпой потащили Петюшку в милицию.

В базарный пикет.
Притащили — к начальнику:
— Так, мол, и так. Познакомьтесь: вор малолетний. Пампушку украл.
Начальнику некогда было. Начальник знакомиться с Петькой не стал, велел посадить Петьку в камеру.
Сунули Петьку в камеру: сиди!
Сидит Петька в камере на грязной, замызганной лавке, сидит не шелохнется и в окно глядит. А на окне решетка. А за решеткой небо.

Ясное такое небо, чистое, голубое, словно воротник у матроса.
Смотрит Петька на небо, и горькие мысли лезут ему в башку. Невеселые мысли.
“Ой, — думает Петька. — Жисть ты моя жистянка. Опять я, бродяга, засыпался. Нехорошо засыпался.

С пампушкой”.
Невеселые мысли. Разве весело, когда человек с позапрошлого дня хлеба не нюхал? А за решеткой охмуряться приятно?

Небом любоваться интересно? Было бы за дело, а то — тьфу! — пампушка какаято.
Ну, ясно, расстроился Петька. Глаза зажмурил, решил судьбы дожидаться. Только решил он судьбы дожидаться — слышит стук.

Громкие такие удары. И не в дверь, а в стенку, в деревянную переборку.
Встал Петька. Глаза разожмурил, прислушался.
Определенно ктото кулаком переборку ломает.
Подошел Петька к стене, заглянул в щель. Видит Петька — стены каменные, лавка, окно с решеткой. Окурки на полу. А человечьих следов не видно. Пусто.

Никак невозможно понять, откуда идет этот стук.
“Что, — думает Петька, — за дьявол стучит? Гвозди заколачивают, что ли? Или давят клопов?..”
Подумал это и слышит голос. Бас. Мутным этаким басом кричит из угла человек:
— Поммогите! Маммочки!
Кинулся Петька в угол, к печке. У печки щель. Видит Петька — тыркается в щель нос. Под носом шевелится ус.

И черный косоватый глаз печально смотрит на Петьку.
— Маммочки! — мычит бас. — Голуби драгоценные. Отпустите меня за ради бога.
А глаз, как таракан, бегает в щелке.
“Что, — думает Петька, — за чудик такой? То ли псих, то ли пьяный? Ну факт, что пьяный — вон ведь как разит… Фу!..”
А разит действительно здорово. Течет по камере дух, не поймешь, самогонный ли, водочный ли, но здорово крепкий.
— Маммочки! — гудит пьяный. — Мамочки!
А Петька стоит, смотрит, и совсем неохота ему с пьяным в разговоры вступать. Другой раз непременно бы связался, а тут — скучно. Сказал только:
— Чего орешь?
— Отпусти, голубь, — говорит пьяный. — Отпусти, ненаглядный!
Вдруг как взвизгнет:
— Ваше благородие! Господин товарищ! Отпустите вы меня! Меня детки ждут!
Смешно Петьке.