Панова Вера Федоровна - Володя
Вера Федоровна ПАНОВА
ВОЛОДЯ
Рассказ
1
Когда в поезде контролер сказал Володе: "Пошли!" - Володя пошел
спокойно. Он не чувствовал за собой вины, бояться ему было нечего. Что у
него нет пропуска в Ленинград, так откуда же он возьмет пропуск, раз отец
не прислал ему вызова. А без пропуска билет все равно бы не продали, если
бы даже у Володи были деньги на билет.
Это формальности. Кто мог помешать ему вернуться в город, где он
родился и жил до самой войны? Решил вернуться и вернется. Днем-двумя
позже, это не важно.
Держа в руке свой легкий полупустой рюкзак, он терпеливо пробирался
среди мешков, чемоданов, корзин, которыми был загорожен вагонный проход.
Проводница шла перед ним, выкликая:
- Граждане, приготовьте ваши билеты!
Контролер шел сзади, и за Володиной спиной сухо щелкали его щипцы.
"На ближайшей станции меня высадят, - размышлял Володя, шагая через
чемоданы и мешки. - Допустим, отправят в милицию. Нет, вряд ли, я же не
жулик. Ну, допустим, отправят все-таки. В милиции что мне сделают? Самое
большее - составят протокол, а держать не будут, охота им меня кормить. Да
нет, и протокол не захотят составлять, тратить время на ерунду. Выговор
сделают, погрозят, а я попрошу, чтобы помогли уехать следующим поездом,
потому что чего же мне там на станции болтаться зря. А если обойдется без
милиции, сам уеду. Может, больше шансов проскочить незамеченным, если
ехать с пересадками, короткими перегонами? Пожалуй; только есть ли
подходящие поезда; надо выяснить... Я дурак, сам виноват, что сцапали.
Снаружи надо ехать, на подножке. Так никогда ничего не добьешься, если
бояться ветра. А интересно, - подумал он и глотнул слюну, - где мне
придется поесть?"
Ему представилась большая, румяная, как топленое молоко, картофельная
шаньга, которую купил девочкам солдат.
- Давай-давай! - сказал контролер и подтолкнул Володю.
Они преодолели тамбур, где женщины и дети толпились перед открытой
дверью уборной, и вышли на междувагонный мостик - два металлических щита,
переброшенных через грохочущую пустоту. Ледяной ветер рванул воротник
Володиной куртки, поставил дыбом, прижал к щеке, - Володя глубоко вдохнул
этот режущий ветровой воздух с примесью паровозной гари. В щели между
щитами мчались рельсы.
Дальше опять был переполненный вагон, воздух серый и густой от
махорки, от дыхания, и так же двигалась впереди проводница, уже другая, а
за проводницей Володя, а за Володей контролер со щипцами.
Так же медленно приходилось продвигаться, застревая в грудах
наваленного багажа. И еще переход, еще вагон, до крыши набитый мешками,
корзинами, взрослыми, детьми, плачущими, спящими...
А поезд шел ровным ходом, в окнах серое темнеющее небо и провода, и
телеграфный столб проплывал одиноко и неторопливо.
"Что же, - подумал Володя, - так меня и будут водить по поезду?"
Но в следующем вагоне контролер его оставил, сдав на руки двум
тамошним проводницам. Володины документы он унес с собой.
2
Одна проводница была постарше и потолще, коротконогая, плечистая, с
большим белым лицом под маленьким черным беретом. Лицо выражало хмурую
важность.
Другая - худенькая и еще молодая, хотя ее желтоватый лоб уже был
разлинован длинными продольными морщинами. Худые руки торчали из рукавов
кителя. Глаза были очень блестящие, а тонкие красные губы все усмехались,
будто проводница вспоминала о чем-то смешном.
- Ишь, зайчик! - сказала она громко и резко, глядя на Володю, когда
контролер ушел. - Смотри, Варя, какой зайчик! С черными усами!
И з
