Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л) - Маленький Офицер
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Маленький офицер
Цикл "Дом у Египетского моста"
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
Шел первый год войны - той, что теперь в учебниках истории называют
первой мировой. Но тогда еще не знали, что будет вторая, поэтому для нас это
была просто война с немцами, или с тевтонами, как их часто ругали в газетах.
В те дни я, как и все, кто меня окружал, был настроен весьма
воинственно, гордился, что папа мой - в Галиции, на передовых. По утрам,
открывая "Петроградскую газету" (еще совсем недавно она называлась
"Петербургской газетой"), прежде чем обратиться к сообщениям штаба
верховного главнокомандующего с Западного и Кавказского фронтов, я очень
бегло и неохотно пробегал глазами список убитых офицеров и более внимательно
проглядывал списки раненых. Не признаваясь в этом даже самому себе, я искал
и, пожалуй, не прочь был бы увидеть в длинном газетном списке фамилию
некоего Еремеева И.А., поручика. Нет, избави боже, я не хотел, чтобы отцу
оторвало руку или ногу, не хотел, чтобы он приехал домой калекой, но
какое-нибудь легкое ранение в плечо или, скажем, в верхнюю часть бедра -
это, говоря по правде, меня устраивало. Во-первых, это значило бы, что отец
вернется домой, а во-вторых, вернулся бы он не просто офицером, а
офицером-героем.
Раненых в то время в городе было еще не так много, они всюду обращали
на себя внимание; в трамваях мальчики, в том числе и я, при появлении
раненого офицера вскакивали, спешили уступить место. Восхищенными и даже
завистливыми глазами провожали мы этих людей на костылях или с черными
эбонитовыми палками, или с рукой, согнутой под острым углом и засунутой, как
в муфту, в черную креповую повязку, перекинутую через плечо.
Конечно, завидовали мы не только раненым. Возвращаясь после уроков из
училища, я часами простаивал на широком Троицком проспекте, где в те дни
восхитительно пахло мокрым шинельным сукном, сапогами, махоркой, где с утра
до ночи занимались солдаты-новобранцы: маршировали, пели про
канареечку-пташечку, бегали, кричали "ура", ползали на животах по булыжной
мостовой, щелкали затворами, прокалывали штыками соломенные чучела,
рассчитывались "на первый-второй", снова бегали, снова шагали и снова с
присвистом пели про канареечку-пташечку, которая жалобно поет...
Дома, кое-как пообедав, наскоро приготовив уроки, я опять обращался к
военным делам. Хотелось, конечно, поиграть в войну, но играть было не с кем.
Вася был маленький, он мог только бегать и кричать "ура", а Ляля - та
только-только начинала лепетать, она, я думаю, даже понятия не имела, что
такое война.
Приходилось играть в солдатики, которых я сам и мастерил. Уже второй
год мама выписывала для меня детский журнал "Задушевное слово", и каждую
пятницу почтальон приносил мне вместе с тоненькой тетрадкой журнала солидный
пакет "бесплатных приложений". В этом году я получил, среди прочего, очень
много листов для вырезывания. На этих еще слегка липких, еще пахнущих
литографской краской листах были изображены солдаты и офицеры всех родов
войск: пехота, артиллерия, казаки, уланы, самокатчики, мотоциклетисты... На
отдельных листах были отпечатаны зеленовато-серые пушки, полковые кухни,
санитарные повозки, а также разрывы снарядов, похожие на букеты завядших
цветов или, еще больше, на черные, в красных пятнах веники. Все это, будучи
вырезанным и склеенным, можно было расставлять на полу или на столе, можно
было устраивать целые сражения. Те